Общее тюркско-индоевропейское лексическое наследство в названиях растений .

Есть одна мало исследованная область науки, которая может засвидетельствовать пребывание древних тюрок в непосредственном соседстве с поселениями индоевропейцев и, в частности, булгар на территории Правобережной Украины. Биологам известно, что народные названия одних и тех же видов могут в значительной степени разниться в разных местностях. При этом схожие названия могут употребляться для разных, но схожих видов растений, рыб, птиц и даже зверей, в то время как для одного и того же вида могут употребляться разные названия. Народные названия биологических видов являются буквально сокровищницей для исторического языкознания, поскольку хранят малоизвестные слова с незапамятных времен, однако начатая работа по сбору и систематизации таких названий до сих пор не развернута в должной мере. Особенно это относится к названиям растений в виду их многочисленности, хотя первые ботанические словари на Украине и в России были опубликованы полтораста лет назад (Волян В. 1854, А. Анненковъ Н. 1878). Вышедший недавно солидный словарь Юрия Кобива (А. Кобів Ю. 2004) все-таки не охватывает всего множества украинских народных названий растений и далеко не всегда содержит информацию о распространению того или иного слова по регионам Украины. Данные же для других языков вообще пока недоступны, но все же в процессе проведенных исследований некоторые параллели в тюркских и индоевропейских названиях растений были собраны.

Общетюркское agač “дерево”- лат. acastus “клен”; обращают на себя внимание также гр. ακακια, лат. acacia “акация”, но поскольку на индоевропейской прародине акация не является эндемическим растением, то происхождение этих слов остается неясным.

Чув. армути “полынь” (Artemisia Gen) – нем. Wermut , анг. wormwood, лат. artemisia все – “полынь”. Слово несомненно тюркского происхождения, поскольку чувашское слово состоит из распространенного тюркского aram/erem (чув. эрĕм) "полынь" и общетюркского ot / ut "трава" (чув. утă "сено"). Немецкое и чувашское названия являются наиболее похожими, что отражает соседство древних тевтонов и болгар. Латинское слово могло произойти из другого тюркского языка при метатезе t и m;

Общетюркское arpa (чув. урпа) “ячмень” – герм. *arwa, нем. Erbse “горох”. Изменение значения в названих съедобных растений явление не редкое. То же тюркское слово без изменения значения было заимствовано в другие индоевропейские язики (см. ниже).

Общетюркское arpa “ячмень” – гр. αλφι “ячмень”, αλφη “ячменная каша”; алб. el'p "ячмень", ир. julaf (из *arbhi) "ячмень", сюда же славянские названия лебеды (съедобное растение).

Чув. ǎвǎс “осина” – др.- прус. abse, лат. apse, анг. asp, нем. Espe, прасл. *opsa – все “осина”.

Чув. вěрене "клен" (Acer Gen) – лат. farnus “ясень” (Fraxinus Gen).

Чув. вěлтěрен “крапива” (Urtica Gen) – лат. * falterna "кирказон" (Aristolochia). Латинское слово реставрировано В. Майером-Любке ( W. Meyer-Lübke) из фр. fauterne ст.-пров. fauterna с пометкой “Woher?” (откуда?). Можно предполагать, что из булгарского.

Чув. йăлха “тина”- лат alga “водоросль”.

Чув. йěлме “ильм, вяз” (Ulmus Gen) – лат. ǔlmus, нем. Ulme, анг. elm, “вяз”.

Чув. кикен “чемерица” (Veratrum Gen), ядовитое растение – лат. cicuta “болиголов” (Conium L), ядовитое растение.

Чув. кÿкен, кр.-тат. kögem “терн” (Prunus Spinosa) – гр. κοκκοσ “косточка” лат. coccum “зерно, ягода”.

Тюрк. *labař “какое-то душистое или ядовитое растение”, каз. лапаз “безвременник” (Colchicum autumnale L.), чув. лăбăр (?) “чертополох” ( Carduus Gen), – гр. λαβυζοσ “душистое растение”, лат. laurus “лавр” (Laurus Gen), рус., укр. лабазник (Filipendula ulmaria, растение с душистыми цветками, медонос), рус. лабузье “бурьян”, укр. лабуриця “астра” (Aster oleifolius).

Чув. мăкăнь “мак” (Papaver Gen) – гр. μηκον, нем. Mohn “мак” (герм. *mæhon).

Чув. мǎян “лебеда” (Amarantus Gen) – нем. Mai, Maien “букет цветов”, укр. маяти “украшать зеленью цветами на Троицу". Куст лебеды похож на букет.

Чув. пиçен “осот” (Sonchus Gen) – нем. Vesen 1. “полба”, 2. "мякина, высевки". Осот соседствует культурным злакам.

Чув. пăри “полба” (Tricutum spelta) – гр. πυροσ “пшеница”, лит. purai "пшеница", др..-анг. furs, fyrez “пшеница”. М. Рясиненен (M. Räsinän) предполагал заимствование индоевропейских слов из чувашского.

Чув. пултăран, тур. baldiran, каз. baltyrgan “борщевник” (Angelica) – нем. Baldrian, лтш. baldrini “валериана” (Valeriana officinalis). Возможно, латинское название валерианы Valeriana, внешне похожей на борщевник (ср. слева – валериана, справа – борщевик), было изменено под влиянием лат. valere “быть сильным”, а первоначальная форма была иная. Немецкое слово похоже больше на тур. baldiran и другие тюркские названия этого или подобных растений (в балкарском, татарском, ногайском, алтайском и др.), потому неясно, какой из языков, германский или италийский позаимствовал это слово из тюркских.

Чув. уртăш“можжевельник” – лат. *artus, реставрированное В. Майером-Любке ( W. Meyer-Lübke) из исп. arto “боярышник” (Crataegus Gen).

Чув. xyr, xyră (во многих других тюркских qarağaj) “сосна” – др.-анг. furho, др.-сев.-нем. fura, нем. Fohre “сосна”.

В украинском языке возможны заимствования названий растений из тюркских языков сравнительно недавнего исторического времени, таких как, например, камыш, курай (Salsola). Такие заимствования распространены большей частью в степной полосе Украины или в ее восточной части. Для нас же доказательную силу имеют чувашко-западноураинские соответствия. Ниже подаются также чувашско-украинские лексические параллели, найденные при анализе словаря Юрия Кобива (Кобів Ю., 2004).

Чув кăшкар «конский щавель» – укр. кашкара «рододендрон карпатский». В виду обсолютной несхожести растений совпадение звучаний слов может быть случайным.

Чув. кепçе употребляется как общее название для растений с полым стеблем – укр. кипець распространено в основном в степной части Украины для злаковых растений Koeleria.

Чув. сарана употребляется как общее название съедобных луковичных растений, тат. сарана “лилия” – на Западной Украине В. Воляном было зафиксировано в 19-м столетии слово сарана для одного из видов лилии (Lilium martagon)(Волян В., 1854, поэтому оно не может быть заимствованным из русского языка, как отмечено в Этимологическом словаре украинског языка (Мельничук О.С., 2006, 181). Анненков отмечал, что указанный вид лилии употреблялся в пищу в сыром и печеном виде (А. Анненковъ Н. 1878). Он же указывал, что подобное слово было зафиксировано в Вятской губернии. Очевидно, это заимствование из чувашского или татарского.

Чув. çепçе «мышиный горошек» (Vicia cracca), многолетнее растение с лазящим стеблем и сине-фиолетовыми цветами – укр. чепчик «чабрец ползучий» (Thymus serpilium), многолетний полукустарник с лиловыми цветками. Подобные названия рус. чабрец, укр. чебрець, чебрик, болг. чубер, ч. čabr, пол. cząbr и другие широко распространены во многих славянских языках для разных видов чабреца. Фасмер считал, что праславяславянскую форму реконструировать невозможно. Очевидно, все они имеют булгарское проихождение при оформлении славянскими суффиксами.

Чув. тырса «ковыль», в других тюркских языках не зафиксировано – рус. тырса «вид ковыли» Фасмер считал слово «темным». Укр. тирза, тирса широко распространены для названия разных видов ковыля (Stipa) и осоки (Carex), в том числе и на Западной Украине (Волынь, Закарпатье, Среднее Поднестровье). Имеется также молд. tyrsa (в румынском не найдено).

Чув. хăвăш «жимолость», подобных слов в других тюркских языках не обнаружено – укр. хабз, хабоз, хабуз, хабзина употребляются для названий разных видов бузины, осота и разного бурьяна вообще. Возможность заимствования из булгарского неопределенна.

Чув. хăях «осока», во многих других тюркских языках слово имеет форму qyjaq – укр. кияки, киях, кияшина, кияшник, кіях, кіяшки употребляются для названий девясила (Carlina), аира (Acorus), рогоза (Typha) и даже кукурузы в Карпатах и частично в степной Украине. Осока формой листьев похожа на водные или болотные растения аир и рогоз и, кроме того, растет на увлажненных, болотистых местах. Судя по форме украинских слов можно уверенно говорить, что заимствование произошло из древнего булгарского языка, а не из других тюркских.

Чув. чакан «рогоз»; тат. чакан «то же» считается заимствованным из чувашского – это слово распространено в России на Нижней Волге и Дону для названия болотного растения Typha (Даль В. 1956). Для того же растения на Слободской Украине и в степной части зафиксированы названия чакан и чакон. Фасмер считает это слово заимствованным из чувашского. В Западной Украине пока такого названия не обнаружено.

Чув. чечек, çеçке «цветок», подобные слова присутствуют во многих тюркских языках, в том числе и в крымскотатарском – укр. чічка «цветок» особенно распространено в Карпатах. Из какого тюркского языка произошло заимствование установить трудно.

Кроме этих чувашко-украинских соответствий в названих растений можно также рассматривать и другие тюркско-украинские соответствия, отсутствующие в чувшском, но распространенные на Западной Украине:

Кар. балк. borqun «донник» (Melilotus officinalis) – боркун, буркун «донник».